Маруся-2. Таежный квест - Страница 39

– Ясно. А зачем моя кровь… ну, ему? – Маруся не смогла заставить себя произнести слово «папа».

– Я не очень в курсе, профессор объяснит тебе лучше. Думаю, что это все связано с созданием препарата, позволяющего одному человеку владеть множеством предметов без ущерба для себя. А может, тут дело в неуязвимости или каких-то экстрасенсорных способностях.

– Нет у меня никаких способностей!

– Я же говорю – не знаю, вот Бунин…

– Так позвони Бунину! – крикнула Маруся, отступая от Ильи на шаг. – Давай звони, что смотришь? Да-да, я хочу с ним поговорить! Мне НАДО с ним поговорить! Ну?

Илья хмыкнул, снова достал коммуникатор, громко отдал приказ речевому анализатору:

– Проф!

– Соединяю, – пискнуло из динамика. Проползала томительная секунда, за ней другая – и Маруся услышала короткие гудки.

– Занято, – растерянно произнес Илья.

– Ладно, пошли, – устало махнула рукой Маруся. – Спустимся с этого водораздела, устроим привал, поедим. Там и позвонишь.

– Договорились, – улыбнулся Илья.

– А чего ты все время лыбишься? – неожиданно для себя сказала Маруся. – Весело тебе?! Весело, да?

– Успокойся, все нормально, – Илья отшатнулся от девочки, выставил руки. – Я просто пытаюсь быть дружелюбным.

– Не надо!

– Что «не надо»?

– Ничего не надо!

2

Они еще с полчаса шли по Мертвому, точнее, полумертвому лесу. Видимо, здесь, на восточном склоне, загадочное излучение уже не было таким сильным, как наверху – среди сухих деревьев то и дело попадались зеленеющие кусты кедрового стланика, под ногами шелестела трава, да и галлюцинации больше не мучили Марусю.

Лес кончился неожиданно, точно обрубленный огромным топором. Солнце перевалило за середину дня, но до вечера было еще далеко. Перед путниками раскинулся луг, поросший травой. Если начистоту, лугом он, конечно, был бы где-нибудь под Рязанью или Калугой, а здесь, в тайге, это место называлось пустошью. «Комариная пустошь», – вспомнила Маруся.

Всю дорогу девочка молчала. Илья, быстро нашедший общий язык с ёхху, беспечно болтал с ним о чем-то, пару раз брал в руки пулемет, прицеливаясь в деревья. Маруся брела за ними повесив голову и сквозь русую челку время от времени бросала злые взгляды на своих спутников. В голове ее ворочались тяжелые, безрадостные мысли.

«Может, и Уф все знал с самого начала? Точно! Он же ждал меня! Сидел и ждал. Все подстроено, все! Верить никому нельзя. Ни Бунину, ни Алисе, ни Илье, ни Уфу, ни отцу, ни маме… Маме? Интересно, а какую роль во всем этом играет она? Подожди, подожди. А с чего ты взяла, что мама вообще жива? Кто сказал тебе об этом? Никто. Двенадцать лет назад она ушла к Синей Горе. Все. Точка. Больше никто ничего о ней не знает. Может, спросить Илью?»

– Моя пуф-пуф, – басил впереди ёхху, потрясая пулеметом. – Рофомаха падать, земля фаляться. Уф… Страфный зферь!

– Да уж, – оглядываясь через плечо на Марусю, кивнул Илья. – Весело тут у вас.

«Ничего не стану спрашивать, – стиснула зубы девочка. – Дойду до конца и сама все узнаю. Теперь вот точно – дойду! И никто меня не остановит».

Они отшагали уже треть Комариной пустоши, когда их накрыл яростный рокот вертолета. Следом за звуком из-за зубчатой кромки леса вынеслась и сама винтокрылая машина. Она шла очень низко, едва не задевая верхушки деревьев черным блестящим брюхом.

– Кто это? – Илья растерялся, смотрел то на вертолет, то на Марусю.

– Чен! – уверенно ответила она, хотя понятия не имела, кто на самом деле скрывается за эмблемой с морским коньком.

– Чен?! Откуда?

– Оттуда же, откуда вы все взялись. От верблюда, – грубо ответила Маруся.

Вертолет резко изменил направление полета и, наклонив тупоносую кабину к земле, двинулся обратно: очевидно, пилоты заметили на пустоши людей.

– Ложись! – крикнул Илья, первым падая в сухой бурьян. Уф опередил его – сказалась нечеловечески быстрая реакция ёхху. Маруся спряталась последней – ей вдруг стало все равно, увидят ее люди в вертолете или нет.

Кажется, медики называют такое состояние апатией.

Ничего не хочется, ничего не страшно.

Никто не нужен.

Даже Илья.

Хотя как раз он-то, может, и нужен. Маруся уже сильно жалела, что нагрубила парню. Он такой приветливый: и поздоровался, и про дела спросил; улыбается, пытается помочь. На два года старше, а ведет себя с Марусей, как с равной.

И Уфу Илья явно «нрафится», а уж ёхху не проведешь, он не головой, он сердцем чует, кто хороший, кто плохой.

Сделав несколько кругов над тем местом, где прятались путники, вертолет улетел.

– Надо бы побыстрее слинять отсюда, – тревожно озираясь, сказал Илья.

– Давайте пойдем ближе к лесу, – согласилась Маруся. Ей теперь вообще хотелось во всем соглашаться с Ильей. – Если что, спрячемся под деревьями.

– Может, просто свернем в лес?

– Нам эту Комариную пустошь так и так пересечь придется, – все же Маруся нашла в себе силы поспорить. – Другого пути нет.

Илья развел руками – мол, ничего не имею против.

– А почему она Комариная?

Тут уж пришел черед Маруси пожимать плечами: ответа на этот вопрос девочка не знала.

Но ответ обнаружился сам, причем буквально через несколько минут. Ответ висел в воздухе и издавал пронзительный, тонкий вой на одной ноте.

Комар.

Комар величиной с курицу. Но только не труп в паутине, а вполне себе живая тварь с полуметровым хоботком-жалом. Суперкровопийца, крылатый вампир. Маруся побледнела. Конечно, у нее есть ящерка, но все же перебороть отвращение к жуткому порождению аномальной зоны она не могла.

Илья тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Медленно обходя двигающегося рывками комара, он как заведенный приговаривал: